Какая то часть меня верила в то, что изменения не страшны. Невольно приходящие в голову мысли мелькали в голове, оставляя горький след грусти и привкуса отвращения. Мои мысли стекали в сосуд рассуждений, который наполнялся до самых краев – опустошался, снова наполнялся и это длилось по кругу, нескончаемому кругу самообмана.
Ничто не будет, так как прежде, признавать свою извращенную природу сложно, начинать заканчивающуюся жизнь правильно – почти невозможно, а временами и не нужно. Ты был светом, красивым тусклым, который горит по ночам, и при этом не имеющий в себе никакой теплоты.
Разность наших полюсов была определена заранее, разность вкусов и ощущений генетически задана. Мне сложно любить себя, а тебя любить становилось еще сложней. Я не сделала ничего чтобы сохранить нашу связь, а ты сделал все чтобы ее разрушить. Позволяя этому случится.
Я никогда не забуду, никогда не смогу отпустить и мне придется с этим жить, не тебе и даже не той милой девушке. А именно мне, направленность так уж получилось моя, и следы тоже блестят в моем мире.
Стоит ли говорить как я ненавижу тебя, всем телом и всей душой, ненавижу…
Ничто не будет, так как прежде, признавать свою извращенную природу сложно, начинать заканчивающуюся жизнь правильно – почти невозможно, а временами и не нужно. Ты был светом, красивым тусклым, который горит по ночам, и при этом не имеющий в себе никакой теплоты.
Разность наших полюсов была определена заранее, разность вкусов и ощущений генетически задана. Мне сложно любить себя, а тебя любить становилось еще сложней. Я не сделала ничего чтобы сохранить нашу связь, а ты сделал все чтобы ее разрушить. Позволяя этому случится.
Я никогда не забуду, никогда не смогу отпустить и мне придется с этим жить, не тебе и даже не той милой девушке. А именно мне, направленность так уж получилось моя, и следы тоже блестят в моем мире.
Стоит ли говорить как я ненавижу тебя, всем телом и всей душой, ненавижу…